Нарушения речи – фактор риска для социализации ребёнка и полноценного формирования его личности.

Логопедическим проблемам у детей часто сопутствуют неврозы.

 

При дислексии и дисграфии невротизация проявляется следующим образом.

 

Во-первых, ребёнок, испытывающий трудности при чтении и понимании текста, а также при письме, сравнивая свои возможности с достижениями одноклассников, переживает чувство неполноценности. Самооценка такого ребёнка всегда страдает, появляются самоуничижительные мысли и высказывания. На фоне насмешек одноклассников и замечаний педагогов формируется параноидальная модель восприятия социального окружения, ожидание подвоха, унижения, настороженность, а также потребность компенсировать эмоциональный дискомфорт через агрессию.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Во-вторых, на уровне детско-родительских отношений, невротизация связана с тем, что реальные возможности ребёнка не соответствуют ожиданиям родителей. Это усиливает чувство ущербности у ребёнка и его обиду на родителя.

Противоположной и не менее деструктивной моделью является ситуация, при которой родитель признаёт свою собственную дислексию / дисграфию, понимает её наследственный характер, помнит собственные школьные трудности, сострадает ребёнку… и направляет обиду за себя и своего ребёнка на педагогов школы, обвиняя их в чёрствости и непрофессионализме.

  

Дети, чьи трудности связаны с фонетико-фонематическим либо общим недоразвитием речи, помимо учебных проблем испытывают затруднения и в повседневной речевой коммуникации.

 

В некоторых случаях примитивное формулирование мыслей отягощено дефектами звукопроизношения, артикуляции, интонирования, темпа, что в целом приводит к трудно воспринимаемой на слух речи. Более развитые сверстники отвергают таких детей, отсеивая при выборе друзей. Особый драматизм подобная селекция приобретает в подростковый период, когда члены подростковых групп начинают дифференцироваться на популярных и непопулярных мальчиков и девочек.

Дети с недоразвитием речи могут испытывать затруднения, связанные с низким уровнем осознавания собственных побуждений и действий, фрагментарным пониманием себя и других людей. В крайнем случае, личность такого ребёнка может формироваться по психопатическому типу.

 

Чтобы проиллюстрировать специфику работы семейного психолога с детьми, имеющими нарушения речи, предлагаем вашему вниманию краткий анализ трёх случаев из практики нашего Центра.

 СЛУЧАЙ  ПЕРВЫЙ

 

Мальчик, возраст: 10, затем 11 лет. Обращение к психологу по рекомендации администрации школы. Причина обращения – снижение учебной успеваемости учащегося, обострение конфликтных отношений между матерью мальчика и педагогами, вопрос о прохождении ПМПК.

На первичном приёме выявлены лёгкая форма депрессии ребёнка, низкая самооценка; и у матери, и у сына – стрессовое реагирование на школьный конфликт; восприятие проблемы по тупиковому сценарию (то есть «всё плохо, мы не знаем что делать»).

 

В результате беседы на первичном приёме мать и сын согласились на более детальное диагностическое интервью и процедуры с целью определения причин учебных трудностей. Была выявлена дислексия наследственного характера (мать мальчика сообщила, к примеру, что и по сей день она предпочитает получать информацию на слух, поскольку смысл текстовой информации воспринимает частично или искажённо).

 

У ребёнка были выявлены специфические проблемы восприятия текста, переживание собственной ущербности в сравнении с одноклассниками, страх перед ошибками, восприятие себя как неудачника и непривлекательного для дружбы мальчика.

 

Стратегия психологической помощи осуществлялась по трём направлениям: семейная терапия, индивидуальное сопровождение процессов личностного взросления ребёнка, а также информирование педагогов,  разъяснение органической (объективной) природы имеющейся проблемы.

 

В рамках семейной терапии родственники ребёнка получили недостающую им информацию об особенностях дислексии, необходимости поддержки ребёнка и рекомендации по регулярным домашним занятиям. Помимо этого была определена сфера художественных интересов и способностей мальчика, в которой он нашёл единомышленников для общения, и тем самым обрёл способ компенсации учебной неуспешности и повышения самооценки. Ребёнок с удовольствием занимается живописью, графикой, скульптурой в студии изобразительного искусства.

 

В рамках личностного сопровождения ребёнка терапия как таковая сочеталась с упражнениями на технику осмысленного чтения. Мальчик научился приёмам релаксации и приёмам концентрации внимания на персональных учебных задачах. То есть локус-контроль мы извне переместили вовнутрь личности: ребёнок перестал оценивать себя глазами иронизирующих и передразнивающих одноклассников и научился в момент ответа на уроке сосредотачиваться на максимально эффективном выполнении задания «здесь и сейчас».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Оказалось достаточным 3-х месяцев терапии в режиме 1-2-х занятий в неделю, чтобы мальчик принял новую модель самооценки, которую можно сформулировать так. Я уникален, я изначально ценен, я хороший, я интересный, во мне есть как сильные, так и слабые стороны, что-то получается у меня лучше, а что-то получается пока хуже. Каждый день я обучаюсь новому и развиваюсь. Теперь для меня важно мнение обо мне только тех людей, которые хорошо ко мне относятся и верят в меня.

 

Примечательно, что через 2 месяца индивидуальной терапии этот мальчик на прощание стал говорить психологу не просто «до свидания», а «до свидания и спасибо за поддержку», то есть он осознанно возложил на психолога миссию социального наставника. Порой можно только удивляться, какими незаурядными личностными ресурсами может обладать 11-летний ребёнок.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Помимо семейной и индивидуальной терапии осуществлялось информирование педагога и завуча школы о причинах возникших проблем и о положительной активности семьи по устранению школьной дезадаптации ребёнка. Понимание педагогами объективного характера проблемы позволило им изменить своё отношение к ученику на более лояльное. Успеваемость повысилась, вопрос о ПМПК в настоящее время не поднимается. В школе отзывы педагогов о мальчике доброжелательные.

 

СЛУЧАЙ  ВТОРОЙ

 

Мальчик. Возраст: 11 лет, 4 класс. Обращение к психологу по инициативе учителя с целью диагностики интеллекта на наличие олигофрении и направления на ПМПК.

 

Диагностические мероприятия не выявили никаких признаков олигофрении. Причины учебной неэффективности оказались следующие. Во-первых, синдром дефицита внимания без гиперактивности (в семейном консультировании принимали участие оба родителя, и выяснилось, что у отца такое же расстройство внимания, что и у сына).

Во-вторых, дисграфия (средней тяжести).

В-третьих, глубочайшая взаимная неприязнь учителя и ученика. Поясню. В своём индивидуальном психологическом развитии мальчик уже перешёл на стадию раннепубертатного самосознания, с потребностью в общении на равных и на основе взаимных договорённостей, а учительница придерживалась жёсткого авторитарного стиля, при котором давление на учащихся граничит с унижением. Проблемы с дисграфией учитель использовала как повод публично намекать на умственную отсталость данного ученика. Результат противостояния – негативизм по типу подросткового протестного поведения.

На фоне конфликтных отношений с учителем у мальчика сформировалось стойкое отвращение к самому процессу учения. Особо острая ситуация была по русскому языку, вплоть до неаттестации по предмету.

 

Первостепенной для психолога стала задача снять отвращение у ребёнка к процессу учёбы и урокам русского языка в частности.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

После укрепления психотерапевтического альянса, ребёнок будучи экстравертом с удовольствием подробно рассказал о своих гиковских увлечениях (гиковских от слова «гик», то есть человек, который не просто ориентируется в компьютерных технологиях, но умеет вносить изменения в программы). Ребёнку было предложено выбрать несколько интересных для него тем, чтобы соединить их для написания авторского рассказа. Мальчик назвал три темы: информационные технологии, спасение экологии, дружба единомышленников. В результате за 2,5 недели был написан приключенческий рассказ о команде молодых экологов-спасателей, которые совершают отважные поступки в экстремальных ситуациях.

 

В процессе этого «литературного творчества» мы отрабатывали логику построения фразы, последовательность элементов текста, повторяли правила орфографии, пунктуации и одновременно решали психотерапевтические и мировоззренческие задачи по личностному становлению.      

 

В результате ребёнок получил опыт, при котором процесс обучения из наказания превратился в свободный, уважительный, насыщенный юмором диалог с обучающим взрослым. Ценность этого опыта в том, что в дальнейшем учебное взаимодействие с учителями-предметниками подросток сможет воспринимать как способ интеллектуального самовыражения.    

 

В случае с этим ребёнком сотрудничество логопеда и психолога было важным не только на этапе диагностики и коррекции, но и как аргумент для неврологического лечения. Родителям потребовались подробные разъяснения и психолога и логопеда относительно того, как учёба ребёнка зависит от работы речевых центров головного мозга и от функционирования участков, отвечающих за произвольное внимание и самоконтроль. Удалось убедить родителей обратиться к неврологу за обследованием и медикаментозным лечением сына.

К настоящему времени прошло около года после завершения индивидуального и семейного консультирования, мальчик учится со средней успеваемостью и без нареканий со стороны педагогов.

 

СЛУЧАЙ  ТРЕТИЙ

 

Мальчик. Возраст: 9 лет, 2 класс. Обращение к психологу по инициативе матери. Причина обращения – проявления повышенной тревожности у сына, вспышки импульсивной агрессивности в отношении нескольких одноклассников.

 

На первичном приёме были выявлены признаки стрессового реагирования, обусловленного высоким уровнем сензитивности (чувствительности, ранимости) в ситуации переезда из другого города и адаптации к новому школьному коллективу. Выяснилось, что коммуникация с одноклассниками осложняется наличием у ребенка речевого дефекта. Невнятная речь из-за фонетико-фонематического недоразвития явилась объективной причиной недостаточного взаимопонимания со сверстниками, поводом для постоянных шуток одноклассников, в том числе жестокого, унизительного характера. Защитной реакцией мальчика при этом были кратковременные локальные вспышки физической агрессии.

Со слов матери стало известно, что в её роду у родственников по мужской линии наблюдалась задержка речи в сочетании с некоторыми неврологическими нарушениями.

 

Было рекомендовано незамедлительное обращение за консультацией к детскому неврологу. В результате ребёнку было назначено медикаментозное лечение. Параллельно проводилась индивидуальная работа психолога с мальчиком в форме игровой терапии с целью компенсации стрессовых проявлений.

Также состоялся диалог психолога с лечащим неврологом посредством письменных заключений и был обоюдно рекомендован переход на домашнее обучение как временная мера для реабилитации.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

После перехода на домашнее обучение и стабилизации психического состояния мальчика, удалось убедить мать в необходимости регулярных логопедических занятий. В итоге качество коммуникации мальчика повысилось, что положительным образом повлияло на качество жизни семьи в целом.    

 

В логопедической коррекции психологическое сопровождение направлено на укрепление самооценки учащегося, работу с мотивацией старших членов семьи, стимуляцию родительской рефлексии на принятие и поддержку ребёнка, профилактику неврозов, то есть на оздоровление семейного взаимодействия в целом.

Сотрудничество психолога и логопеда особенно важно на этапе уточнения логопедического диагноза, когда психологу необходимо уяснить механизмы речевого нарушения ребёнка и связь этого нарушения с процессами мышления.

На последующих этапах психолого-логопедическое сопровождение повышает не только качество учебно-познавательной деятельности младшего школьника, но и качество жизни всей семьи, способствуя душевному комфорту как старших, так и младших.

 

 

 

 

 

Автор: Вероника Флоренская